Цитадель огня. Мрак остаётся [Авт. сборник] - Марк Энтони

— Что это, Макс?

Тревис произнес свой вопрос почти шепотом, но его слова разорвали тишину салуна, словно пожарный колокол. Макс поднял испуганные глаза, в которых плясал дикий огонь, спутанные волосы торчали во все стороны, закрывая лицо. Тревис приготовился к самому страшному, но все равно вид Макса поразил его настолько, что он невольно сделал шаг назад.

— О Макс…

Глаза Макса метались, будто вырвались из-под контроля и больше ему не подчинялись. Наконец он собрался с силами и взглянул на своего партнера.

— Тревис?

Его голос напоминал голос путника, много дней блуждавшего по пустыне без единой капли воды, да и выглядел Макс не лучше. Кожа потемнела и обтягивала скулы, потрескавшиеся губы кровоточили. Тревис с удивлением заметил, что одежда Макса — всегда отличавшегося исключительной аккуратностью — в беспорядке, а грязный старый бинт на правой руке покрывает желтая корка. Однако он не почувствовал никакого неприятного запаха — если не считать аромата сухой, прокаленной на солнце земли, который окутывал Макса. На столе стояла пластмассовая бутылочка для лекарств, рядом лежали две кучки блестящих красных пилюлек, помеченных белой молнией.

Тревис посмотрел на таблетки.

— Макс, что ты делаешь?

Макс ухмыльнулся, и Тревис с тоской вспомнил прежнюю веселую улыбку человека, всегда радующегося жизни.

— Ты же меня знаешь, Тревис… я просто обожаю считать.

Макс собрал все таблетки и высыпал их в бутылочку. Одна из них соскользнула со стола и покатилась по полу. И тут, к неописуемому ужасу Тревиса, Макс резво вскочил со стула и, упав на четвереньки, бросился за ней в погоню. Схватив пилюльку дрожащей рукой, он быстро запихнул ее в рот, проглотил, не запивая, и закрыл глаза. Через несколько мгновений он перестал дрожать и с облегчением выдохнул.

Потом открыл глаза, и Тревис заметил, что они прояснились; Макс немного пришел в себя.

— Вот так-то лучше, — проговорил он и, ухватившись, за стол, начал подниматься с пола.

Тревис протянул руку, чтобы ему помочь.

— Нет! Не прикасайся ко мне!

Его вопль походил на рык раненого зверя. Тревис отшатнулся и прижал руку к груди. Макс с трудом поднялся на ноги, но глаза его горели лихорадочным огнем.

— Что с тобой происходит, Макс? — с тихим стоном спросил Тревис.

На лице Макса промелькнуло удивление, потом страх. Впрочем, наверное, между ними не такая уж и большая разница.

— Я не знаю, Тревис. Мне кажется, будто я становлюсь прозрачным. И легким. Все, что прежде представлялось мне реальным или важным, словно окутано туманом. Город, салун, люди. Я их почти не различаю. Зато другие вещи… стали такими яркими, такими отчетливыми, что я удивляюсь, почему не замечал их раньше.

— Какие вещи, Макс? О чем ты говоришь?

Но Макс только улыбнулся и покачал головой.

Тревис перевел взгляд на бутылочку с таблетками.

— Что ты принимаешь, Макс? Их тебе прописал доктор? — Но на бутылочке не было этикетки, и, прежде чем Макс успел ему ответить, Тревис все понял. Он никогда не видел таких пилюлек раньше, но что еще может означать белая маленькая молния? — «Электрия», верно?

Макс взял бутылочку, устроил ее на сгибе локтя левой руки, немного повозился с пробкой, но все-таки сумел ее закрыть.

— Я не имею понятия, откуда они узнали, Тревис. Я и сам почти сумел забыть. Да, конечно, я попробовал «электрию» в Нью-Йорке. Но ведь я тогда занимал пост главного бухгалтера в одном из процветающих рекламных агентств города. У нас происходило столько разных событий, что без таблеток невозможно было обходиться — а руководство компании это даже приветствовало. — Он рассмеялся, на мгновение превратившись в прежнего Макса. — Если ты не принимал наркотик, тебя отправляли к нашему доктору, чтобы он выписал рецепт. С тех пор прошло много времени. Я оставил свое прошлое, когда… когда приехал сюда.

— Кто, Макс? — спросил Тревис и подошел к другу. — Кто дал их тебе?

— Они меня знают, Тревис, — не поднимая головы, проговорил Макс. — Они все про меня знают, а я не имею ни малейшего понятия, кто они такие. Конечно, я видел рекламные ролики. Но так и не понял, что они предлагают. Не думаю… нет, вряд ли наркотики.

Тревис вздрогнул, словно в него ударила молния, и слово вылетело еще прежде, чем он успел что-нибудь осознать.

— «Дюратек».

Макс убрал бутылочку в карман джинсов.

— Я не хотел. Не хотел принимать таблетки. Но рука… ничего не помогало. Доктор прописывал самые разные лекарства — и все бесполезно. А они… снимают боль. По крайней мере на некоторое время. — Он опустил голову и прошептал: — Прости меня, Тревис.

Тревис попытался сморгнуть слезы, навернувшиеся на глаза. Поднял руку, но тут же вспомнил и убрал ее за спину.

— Все в порядке, Макс. Все будет хорошо. Боль кого угодно лишит сил. Это же всего лишь таблетки. Мы тебя вылечим.

Макс поднял голову.

— Нет, Тревис. Речь не об «электрии». Я не за это прошу у тебя прощения.

— Тогда за что, Макс?

— За то, что собираюсь сделать.

Пронзительный вой разорвал тишину салуна, и Тревис замер на месте. Он уже слышал этот звук в тот раз, когда разговаривал с Максом по телефону.

Макс отстегнул небольшой предмет со своего ремня. Пейджер. Посмотрев на загоревшийся экран, он кивнул, положил пейджер на стол и встретился глазами с Тревисом.

— Они едут.

Из полумрака салуна возникли невидимые руки и сжали горло Тревиса, он начал задыхаться. Сделав шаг назад, он наткнулся на стулья, которые разлетелись в разные стороны. Макс не шевелился, на его лице застыло выражение спокойной покорности. Тревис изо всех сил старался сделать вдох и не мог. Как же тяжело дышать! Какая невыносимая жара, она его убьет. Ловушка. Он угодил в хитроумно подстроенную ловушку.

— Сколько? — едва слышно спросил он. — Сколько у меня осталось?

Макс прижал к груди больную руку. Спутанные волосы скрывали его лицо.

— Три минуты. Самое большее — четыре. Они должны были приехать до тебя и ждать здесь, но ты пришел слишком рано. Они просчитались. Думаю, они решили, что ты будешь прятаться до наступления темноты.

Тревис сердито ухмыльнулся, вспомнив про сетчатое ограждение у старого железнодорожного полотна.

— Даже они совершают ошибки.

— Но не часто, — кивнув, подтвердил Макс.

Тревис перестал улыбаться и сжал кулаки, но не от ярости — на лице у него застыла маска ужаса. Сначала Джек. Потом Дейдра. Теперь Макс его предал — добродушный, мягкий весельчак Макс. Что происходит? Неужели все на свете скрывают правду, которая, словно отравленный меч, покинувший ножны, причиняет боль?